 |
|
|
Интересные статьи о рыбалке: "Рыбалка в январе" Так уж получилось, что перволедъе мы, пропустили. А в декабре ударили такие морозы, что стало не до рыбалки. К Рождеству холода пошли на убыль, и вновь возник извечный вопрос: куда поехать? Поскольку вся наша небольшая компания зимой специализируется в основном по окуню, начали вести разведку в соответствующем направлении. В конце января определилось и место — Скнятино. Однако, как это нередко случается с рыболовами (все мы немного авантюристы), в последнюю минуту планы несколько изменились. Уже в вагоне один из наших попутчиков уговорил нас (после небольшого возлияния очень задушевный разговор получился) проехать немного подальше, иод Углич. "Чего на базе колготиться, народу-то, видите, сколько едет? И все — туда. На льду яблоку негде будет упасть. А рыбу найдешь — обрубят! А то одни будем на всем водоеме, и рыба та же, и не меньше ее..." В общем, уговорил нас этот говорливый попутчик. На лед мы вышли, когда совсем рассвело. Довольно широкий залив, образованный подтопленной речкой, под самой деревней плавно изгибался, образуя обширную заводь. По левому, более высокому берегу, тянулись огороженные пряслами участки для сенокоса с кое-где сохранившимися еще стогами. С правой стороны виднелся невысокий заснеженный лес, в который тут и там вдавались небольшие заливчики, по краю отороченные тростником. Провожатый нас не обманул — на водоеме мы пока что действительно оказались одни. С одной стороны, это радовало, зато и ориентироваться было не по кому (в большинстве мест это лучше делать по поведению местных рыболовов). А сам он ушел куда-то далеко, на Волгу, прикармливать леща, предоставив нам самостоятельно исследовать новое место. В принципе, это всегда приятно и интересно, ведь в каждой просверленной лунке может ожидать сюрприз. Итак, мы рассредоточились, определив для каждого из троих свой район поиска. Мне досталась правая, низменная сторона вдоль леса. Метрах в двадцати от берега я просверлил первую лунку — напротив выхода небольшого заливчика, а вторую примерно в середине его. Выплеснутая шнеком грязноватая водичка сигнализировала, что дно, не очень чистое, кстати, здесь совсем близко. Что ж, посмотрим. Достав контрольную удочку с небольшой тусклой мормышкой, я начал обследовать первую лунку (шум, поднятый ледобуром уже улегся и вода успокоилась), не надевая на крючок мотыля. Мормышкой я всегда начинаю играть в верхних слоях воды, лишь постепенно опуская ее. Примерно на метровой глубине сторожок вздрогнул, и первая рыба — плотвичка граммов на семьдесят — оказалась на льду (в свежепро-сверленных лунках плотва зачастую охотнее хватает именно голую мормышку). Поиграв еще некоторое время на этой глубине, и не дождавшись поклевки, я постепенно стал опускать приманку все ниже, пока не достиг дна. Глубина здесь была немного больше двух с половиной метров. Просверлив параллельно берегу еще несколько лунок и повторив все проделанное ранее, я поймал таким же образом еще с десяток плотвичек — пригодятся жерлицы поставить. Пришло время наведаться ко второй лунке, в середине заливчика. Глубина там оказалась всего около полуметра, а на дне постоянно цеплялся какой-то хлам — остатки травы, веточки. Не солоно хлебавши я вернулся к "плотвиным" лункам, и начал мормышить в них попеременно, цепляя на крючок одного единственного мотыля. Результат был не хуже и не лучше, чем при безмо-тыльной ловле — минут через 15-20 следовала поклевка. Короче говоря, все это начинало надоедать. Пора было посмотреть, что делается на противоположной стороне, где расположились мои друзья. Ничего особенно вдохновляющего не было и там. Они, правда, нашли русло, нащупали пару-тройку перспективных ямок, словом определили подходящи) места для расстановки жерлиц. Но и только. Никаких признаков окуня им обнаружить пока тоже не удалось. Расположились мы теперь неподалеку друг от друга, на глубине от 6 до 8 метров. В полводы — тишина, а у дна обнаружились первые робкие поклевки. Долго ждать не пришлось — это был вездесущий ерш, к нашему удовольствию не слишком мелкий. По изменившемуся тускловатому уже освещению (солнце было скрыто пеленой облаков) стало понятно, что день движется к вечеру. Решили уже от добра добра не искать, и до сумерек натаскали на хорошую уху. Осталось расставить жерлицы и спокойно идти на отдых. Утро выдалось ясным. В чистейшем неподвижном воздухе столбами стояли дымы над деревенскими избами. Мороз заметно усилился (было минус 17), и снег под ногами приятно скрипел. Друзья мои отправились проверять жерлицы, а я стоял на краю деревни, там, где кончались огороды, пытаясь разглядеть в пышных, искрящихся сугробах, где обрывается берег и начинается лед залива. Внимание мое привлек заиндевелый ольховый куст на краю огорода. Почему на нем иней, если вокруг ничего подобного не заметно? Значит откуда-то поблизости должен идти теплый и влажный воздух. Я подошел поближе. Так и есть! В пухлом сугробе — косая щель, оттуда доносится тихое журчание и струится легкий, едва заметный парок. Вот оно что — со стороны огорода к заливу пробивается ключ, а возможно, даже и не один! И как мы вчера не обратили внимания, пронесшись мимо такого места? Чтобы случайно не испортить ледобур, засверлившись в землю, я отошел подальше, просверлив пару лунок в десятке метров друг от друга. Глубина здесь была от полутора до двух метров. Поклевки начались почти сразу, долгожданные, окуневые. Я азартно играл своей любимой серебряной мормышкой ромбической формы, проводя ее на разной глубине и с различной скоростью. Поклевки были решительные, но окунек шел мелковатый. Сбив первую охотку (соскучился уже по этой веселой ловле), я решил поискать более крупной добычи. Проделал еще несколько лунок — глубина здесь едва заметно, плавно уменьшалась к берегу. Дно было в основном чистым, достаточно твердым, с легким налетом ила. Поклевки следовали во всех лунках — "стукало" разика по три-четыре, потом я менял место. Наконец в самой ближней к берегу лунке, где глубина подо льдом была всего сантиметров тридцать, я лишился любимой мормышки, даже не успев понять как это произошло. Мгновенный резкий удар — и я вынул обрывок новой крепкой японской лески 0,12 миллиметра. Скорее схватил другую удочку с леской потолще — клевать стало реже. Пришлось вернуться к прежней, привязав туда небольшую вольфрамовую мормышку. И окуни продолжали брать, причем ближе к берегу, на меньшей глубине, ловились более солидные. На ручку торчащего в недосверленной лунке ледобура я надел красную рукавицу — сигнал моим компаньонам бросать все дела и быстро идти ко мне — клев был в разгаре. Вскоре они подошли, и без лишних вопросов стали таскать окуньков из насверленных мною лунок. Мне же суета и бесконечное перепрыгивание с лунки на лунку уже надоели. Да и усталость начала сказываться. Подойдя к той самой лунке, где у меня произошел обрыв (благо она оказалась несколько в стороне от прочих и веселая суета приятелей, дорвавшихся до хорошей ловли, здесь была не слышна). очистил ее от ледяной корочки, бросил туда щепотку крупного мотыля (мелкого мы не брали, ведь не за лещом ехали) и присыпал лунку снегом. А потом палочкой диаметром с карандаш проделал в снегу отверстие — как раз в пору мормышке пройти — и опустил снасть. Постучал мормышкой о дно, чуть приподнял, примерно до кромки льда (глубина-то всего сантиметров тридцать) и ощутил приятную тяжесть. Что ж, в этом окунишке было не менее четверти килограмма. Когда я его вытаскивал, аккуратная дырочка, проделанная в снегу, конечно, разрушилась. Пришлось вновь присыпать лунку снегом и все делать, как прежде. Поклевки были не очень частыми, но верными, и чем дальше, тем выше ото дна, чуть ли не в самой лунке. Несмотря на замирающий иногда клев, место менять мне не хотелось, да и очевидного смысла не было. В этом я убедился, подойдя к моим компаньонам — они постоянно меняли лунки и, может быть, брали количеством, но качественный результат был у нас примерно равным. Посоветовав им держаться ближе к берегу и затемнять снегом лунки (а день выдался ярким, солнечным), я вернулся к своей "счастливой". Ради эксперимента очистил ее от снега и стал играть попеременно мормышками разной формы и цвета. Брало на все одинаково, но в "открытой" лунке клевал значительно более мелкий окунишка. Затемнение приносило явный качественный выигрыш, это было бесспорно (и видимо, характерно именно для ясной, солнечной погоды). Но вот как окунь в самый разгар зимы оказался на таком мелководье? Ведь большинство уважаемых авторов статей и книг "прописывают" его или на свалах, кромках русел, или на подводных возвышенностях. Последнее, впрочем, может быть, и верно, но как их найти на незнакомом водоеме, когда и спросить не у кот... За хорошим клевом время бежало незаметно, и как нам ни жаль было отрываться от ловли, все же в познавательных целях прошли вдоль берега метров пятьсот, до самого поворота залива, изредка сверля лунку-другую. Окуня мы находили повсюду, и держался он не глубже полутора метров, а в основном стоял на еще значительно меньшей глубине. Идти искать дальше уже не было ни сил, ни времени — начало смеркаться, да и клев заметно пошел на убыль. Что ни говори, окунь зимой — рыба дневная. Мы двинулись на ночлег, чтобы еще раз, теперь уж во сне, пережить эту замечательную рыбалку, такую нетипичную для глухозимья. И еще долго-долго перед закрытыми глазами ворочались и плясали у лунок присыпанные морозной пылью яркоперые полосатые красавцы-окуни. Да, что ни говорите, до сих пор нет для нас лучшей рыбы! Автор: Ю.Варламов Статьи по теме:
|
|
Использование любых материалов данного сайта без активной ссылки на rybakit.ru является нарушением международных норм и российского Закона «Об авторском праве и смежных правах. |