Мне довелось видеть в Литве, как мальчишки ловят щук не глей.
Особенным умением в деревне, где я долгое время жил, отличался паренек Авальдас. У нет был острый глаз, твердая рука, быстрая реакция. И я несколько раз ходил с ним по речке Бирвите, наблюдая за этой виртуозной ловлей.
Все снаряжение его состояло из метровой ореховой палки, к концу которой была привязана струна от гитары. Авальдас шел но речке против течения, чтобы поднятая им муть не мешала ему видеть рыбу. Заметив щуку, которая стояла у затонувшего бревна, коряги, подводного камня или травы, он спокойно и медленно, без резких движений, подходил как можно ближе к щуке, останавливался примерно в метре от нее.
Всякая другая рыба — окунь, плотва, елец, не говоря уже о язе или голавле, — давно бросилась бы наутек. А щука стояла не шевелясь. Авальдас прикидывал ее толщину и соответственно ей делал затягивающуюся петлю из струны. Потом опускал осторожно в воду, надевал ее щуке на голову до окончания жабер.
Как ни странно, щука позволяла сделать это. Тогда он резко дергал, затягивал петлю, а потом вместе с ореховой палкой бросал щуку на берег, как можно дальше от воды, чтобы она не скатилась в воду.
При мне произошел и совсем непонятный случай.
Увидев щуку, он надел на нее петлю, рванул струну на себя. Но щука сумела как-то освободиться, выйти из петли, хотя на ней и остался кусочек ее жабры.
Я огорчился за мастера своего дела:
—  Эх, Авальдас, Авальдас, что ж ты упустил такую хорошую щуку! А он мне в ответ:
—   Ничего, я сейчас ее поймаю, никуда она от меня не сумеет уйти!
—   Да где ж ты ее поймаешь? Она, наверное, уже за километр улетела отсюда, ведь ты ей даже половину жабры оторвал.
А он — свое:
—   Никуда она от меня не денется. Сейчас пройдет муть, и я ее найду! И   действительно,   через  минуту   вода   посветлела,   Авальдас   посмотрел
направо, налево, вперед, назад и кричит мне:
—  Да вот она, эта самая щука, и стоит!
—   Где это?
—  Да вон!..
—   Это не она, это — другая!
—   Нет, она!..
Он снова подкрался к щуке, опустил петлю в воду. Осторожно надел на голову петлю и, решительно поддернув, выбросил щуку на берег. Я подбежал   к   ней   и   увидел,  что  это  действительно  она — у   нее   повреждена жабра...
Это  надо  же,  совсем  не  чувствовать опасности  даже  после того,  как побывала в петле!..
Не знаю, чем и объяснить такое — то ли верой в свое могущество, ведь щука в реке — царица, то ли вообще притуплённым чувством самосохранения...
Автор: Н.Старшинов